Сергей Калашников - Там, за поворотом [СИ]

Это, на моё понятие, он соцсоревнование объявил. Народ сразу и повёлся - простодушные древние люди слабы на "слабо". Особенно молодые.

А удивили всех, разумеется, гороховцы. Они на ручье выстроили водяные часы с деревянным боем. В аккурат в полдень и бумкнуло. А я как увидел, что тень от палки пришлась в это время в аккурат на заранее захлёстанный колышек, так сразу же вспомнил, что ничего ни про звёзды, ни про светила небесные никому не рассказывал. Даже про то, что географическую широту можно по полярной звезде определить.

- Что дальше делать будем, Зайка? - это меня Жалючая Гадюка спросил. Вожди как раз сошлись в удобном месте, чтобы держать совет. О чём совет? А о чём получится. Раз уж всё равно собрались в одну кучу, так почему же не потешится многозначительным разговором? Хотя, по глазам вижу - никому ни от кого ничего не нужно, и вообще - любые спорные вопросы отсутствуют напрочь.

Всем нравится дружно собраться вместе, чтобы ввалить любому, кто решился побеспокоить соседей. Это меня тоже устраивает, но из истории, не здешней, а той, которую изучал в школе в прошлой жизни, я знаю - мирного времени на белом свете не было практически никогда. И, если не похлопотать, обязательно откуда-нибудь припрётся некто решительный, сильный и многочисленный, чтобы потеснить нас, или покорить, или уничтожить - это сильно зависит от вкуса завоевателя.

Опыт последних лет подтверждает данное положение: Деревянные Рыбы, пратты, Люди Тигра - всё это присутствующим известно и без меня. Поэтому я и завожу разговор сразу о главном. О том, что сбор информации о соседях - залог успешного предотвращения подобных инцидентов. То есть - главной заботой следует полагать разведку. И местность на карту класть, и людей, что на ней живут, изучать, и сведения о них добывать.

Плакса меня сразу поддержал, заодно доложив, что тупобычковские скампавеи необходимо срочно передать когидцам. Тогда он дальше пройдёт вниз по большой реке. На что Сизая заявила, что, если бы Дальний Бросок не поскупился и выделил ей побольше мужей, то она бы на своей плавучей гончарне сама бы туда наведалась. Так что разговор быстро перетёк в конструктивное русло, и вскоре решение о возведении фактории на волоке из нашей речки в реку, текущую на юг, тоже было принято. И поручили эту работу каменщикам Карасика.

Я потом долго почёсывался, оплакивая намерение возвести у себя в школе обширный тепличный комплекс. И скампавеи наши, тоже реквизировали в пользу экспедиционных сил, для которых мигом нашлось так много желающих заняться географическими исследованиями вождей, что народ натурально таскал друг друга за бороды, оспаривая своё право на место землепроходца.

Про свои затеи с отбором людей по природным склонностям, я рассказал только Тёплому Ветру. Нет, в тайну лабиринта я его не посвящал - в общем виде объехал этот непростой вопрос. Попросил припомнить, не слыхал ли он каким испытаниям подвергают молодых людей в других племенах при посвящении их во взрослую жизнь. Он же сказал, что паренёк, которого я к нему направил, хорошо ведёт записи и никогда не путает, на каком свитке что отмечено. То есть, по всему выходит - с ним я не ошибся.

Разъезжались мы без особой поспешности, казалось даже, что мужчины не слишком торопятся покинуть место, где столько интересного, и не так уж сильно хотят вернуться в лоно семьи к повседневным заботам.

А мне радостно было оттого, что перед Союзом удалось поставить важную общую цель - изучение окружающего мира, если не прибегать к шпионской терминологии. У меня голова переключилась с размышлений о высоких материях на вполне конкретные проблемы, связанные с развитием ремесленного производства. Я вспомнил о ветряных мельницах, водяных колёсах, об устройстве простейшего поршневого насоса и клиноремённой передачи, долгое время верой и правдой служивших человечеству.

Поэтому, вернувшись домой, первым делом написал трактат о том, как взять силу у стихий и передать её туда, где в ней надобность имеется. Мы его, трактат мой, размножили оттисками на глиняных табличках аж в двадцати экземплярах и разослали во все концы нашего Союза. Заодно и изготовление клише отработали. Да, труд был изрядный - а в каменном веке вообще ничего запросто не выходит, потому что никаких толковых технологий всё ещё нет. Только самые простые - берёшь, и делаешь руками то, что требуется. И вообще - оснащение мастерской - дело рук работающего в ней мастера. Так я хотя бы озабочусь предоставить человеку толковое руководство к действию. На пяти лис… плитах, конечно. С рисунками… э-э… собственно, одни сплошные рисунки с подписями там и есть.

Помяну ещё одно последствие нежданного сборища на берегу Ивовой речки, которое произошло из-за того, что Людям Тигра вздумалось нагнуть под себя людей долин. Заработала регулярная почтовая линия. Не сразу, ясное дело, а тогда, когда охотники на мамонтов подготовили достаточное количество каюров - оленей у них хватало, а вот управляться с ними никто кроме них самих не умел. Не реже, чем раз в неделю Противноводская контора обменивалась корреспонденцией с Горшковкой через долину Соек и памятный мне перевал.

Глава 17. Прогресс с нажимом

Желание построить паровой двигатель сильно сдерживалось качеством имевшихся в моём распоряжении материалов. Начну с меди, которую выплавляли к северу от Когиды. Она была отвратительна. Не Когида, а медь. Одновременно мягкая и хрупкая, не отжигающаяся, не гнущаяся даже толком - то есть могла в любой момент сломаться.

Что касается латуни - сплава меди с цинком, то она действительно не темнела со временем, радовала твёрдостью, отливалась, точилась, но тоже не ковалась и не прокатывалась. Что-то чугуноподбное вышло по свойствам. Лемехи и косы из неё получались, но хуже, чем из железа. Зато на заклёпки она не годилась - не хватало нашим сплавам вязкости.

Я заподозрил, что какое-то вещество загрязняет медь но, как от него избавиться не имел ни малейшего представления. Решил попытаться сыграть на разной плотности материалов и долго держал расплавленную медь в тигле, стараясь её не беспокоить, чтобы она имела возможность расслоиться, и только потом дал ей постепенно остыть. Да так и оставил в печи, потому что у меня разболелась голова, во рту появился сладковатый привкус, какой случается при отравлении медью. Я после этого долго недомогал и ничего кроме молока не мог даже взять в рот. Подозреваю, что тупобычковские мамки в этот период мне и от деток своих немного уделяли, потому что сколько там надоишь с пяти коз при моих-то аппетитах?

В общем, думал дуба дам, но как-то оклемался. А потом с месяц не мог заставить себя подойти к несчастному тиглю. В руки я его взял только надев толстые перчатки и, не дыша, выскочил на открытый воздух - специально выбирал ветреный день. Ну и расколотил этот горшок о камень. Поглядел на остывший слиток - а там чётко видно расслоение двух металлов. То есть часть можно сразу в отвал выбрасывать, зато с другого края вполне приличная медь получилась, ну а то, где не пойми что - это на повторную сепарацию запускать.

Металл-загрязнитель я тоже трогать опасался. На всякий случай бросил его в лужу с головастиками, а они возьми и сдохни. Так что, не знаю, прав ли, но для себя обозвал я эту пакость мышьяком. Вот как-то так в голову стрелило. Ну а уже после принялся соображать, как со всем этим работать. Чтобы и вытяжка была, и приток воздуха от работника заразу отгонял. А, поскольку подходить для подкидывания угля было боязно, так и горелку изготовил для жижи, что из каменного угля вытапливается. Она густовата, конечно, зато её много и горит она жарко. Только возить далеко. Ну не бывает, чтобы всё удобно получалось.

Так постепенно сделал и медь сносную, и латунь вполне приличную. Жаль только, что одного из помощников, ассистировавших мне при первом эксперименте, не выходили. Хороший парень был.

Вот так наука приняла свою первую жертву.

Уже потом в Когидской области, когда внедряли мы этот способ очистки меди, тогда я заранее беспокоился о правильной вентиляции, и обо всём остальном, хотя, народ, работавший с медью, выглядел неважно - видать, успели люди надышаться металлических испарений. Ну да мы всё это поправили.

Дальше с медью и латунью уже можно было подумать и о создании тепловой машины.

Как я намучился с клапанами! Как намаялся с трубами! А с котлом сколько проблем! Для изготовления чуть ли не каждой детали приходилось или оснастку придумывать, или приспособу ладить, или целый станок изобретать. Когда это чудо начало крутиться, я думал: "Ну всё. Теперь вздохну свободно".

Не тут-то было. Детище наше обладало парой чудесных свойств. Вернее, одним чётко связанным комплексом из двух следующих друг за другом событий. При попытке нагрузить вал обязательно где-нибудь происходила поломка. А, после её устранения машину начинало трясти при работе, отчего она опять ломалась, но уже совершенно в другом месте. У меня уже сынок подрос и стал принимать участие в доводке этого чуда техники, когда, наконец, удалось прокатиться на лоханке, приводимой в движение самой настоящей машиной.